Творчество севастопольского художника Олега Танцюры обычно узнают по серии работ о Крымской весне. Но в его послужном списке — выставки на Северном полюсе и МКС. Художник говорит, что пишет примерно столько же, сколько и живёт. Сегодня эта дата увеличилась ещё на один год — художнику исполнилось 65 лет.
О своих самых необычных пейзажах, написанных на лавсане и парусине, автор рассказал Софье Кайгородцевой.Даже самый пристальный взгляд на мастерскую Олега Танцюры не раскроет всех тайн: как художник одним мастихином прорабатывает и мелкие, и крупные детали, а живопись городскую превращает в социальную? Работы севастопольского пейзажиста видели Северный полюс и космос. На орбиту «Крымский мост» и «Красную площадь» взял знакомый художника, космонавт Антон Шкаплеров. Этот жест подчеркнул главную сторону работ — их документальность.
«У тебя должно быть какое-то совершенно другое эмоциональное восприятие действительности. Картины, они, продолжают жить. И то, что происходит сегодня, будет интересно будущим поколениям. Как строился этот объект, и как это происходило, какая была динамика, какая энергетика», — рассказал художник Олег Танцюра.
За слоем масляной краски — итог работы под ветром и дождём во время строительства Крымского моста и возведения Театра оперы и балета, где тяжесть железа и суету стройплощадки надо было сделать двухмерной, но осязаемой. «В живописи как в математике — нужно решать задачи» — говорит художник. А особенно, когда пишешь в самых неподходящих условиях — на борту судна.
«У меня в море закончились холсты. И капитан со старшим парусным мастером говорят: „Попробуй на парусах“. У них остались старые паруса, под которыми они прошли пролив Дрейка, мыс Горн в 1997 году», — поделился Олег Танцюра.
В этой серии работ усмирить такой сложный материал — технический лавсан — помог авторский вид грунта и первая специальность: 30 лет в вооружённых силах и 8 — на Северном флоте.
«Это работа написана на настоящем парусе, это старый парус. С „Крузенштерна“. Вот эта парусина, у неё не очень большое КПД, то есть, пропускает воздух», — объяснил Олег Танцюра.
Как это часто бывает, муза художника — его супруга. Только к этому статусу у Натальи добавились роли и первого критика, и первого помощника.
«Это очень большой труд. Это не как бабочка по цветочкам порхает. Это очень тяжёлая работа. У Олега Владимировича авторская техника. Я не разрешаю, чтобы художники, которые приезжают работать вместе с ним, стояли за ним, когда он пишет воду, например», — рассказала Наталья Танцюра.
«Каждое твоё творение, оно будет, конечно, откровенно рассказывать зрителю, насколько честно эта картина написана. Там не то, что азарт… Понимаете, это как дышать, это потребность. Это физиологическая потребность писать картины, эмоциональная», — заявил Олег Владимирович.
И если картины могут рассказать о художнике не меньше, чем он о них, то «Весенний памятник Казарскому», «Матросский клуб», «Музей имени М. П. Крошицкого» и другие узнаваемые виды говорят о главном умении автора — способности соединять две противоположности — художественность и документальность.
Софья Кайгородцева, Виталий Козловский, Анастасия Пипенко